В такой знаменательный, великий день мы поздравляем всех с 80-летием победы в Великой Отечественной войне и публикуем рассказ-воспоминание Виктора Аркадьевича Миноранского, президента Ассоциации «Живая природа степи»:

«В 2025 г. страна отмечает 80-летие победы в Великой Отечественной войне. Все меньше остается участников войны и переживших её людей, знающих реальности того времени. На фронтах и в тылу  участвовало все население страны. Пройдя через  огромные трудности, потери большой части ресурсов и территории, гибели многих миллионов людей победила фашистов. Когда смотришь современные передачи ТВ об этой войне и художественные фильмы о военном и послевоенном Ростове, Сталинграде, Ленинграде и других местах, читаешь литературу, написанную не видевшими её авторами, то нередко отмечаешь, что некоторые события тех времен гипертрофируются, приобретают выдуманные политические и прочие оттенки. Мне не пришлось участвовать в военных действиях (в 1941-м году мне 4 года). Я воспринимал окружающую вокруг меня ситуацию довольно спокойно (иной не знал). Детская память остра и многие  события запоминаются на всю жизнь. О некоторых из них я кратко хочу рассказать.

В довоенные годы мы жили на углу пер. Подбельского (Соборного) и 5-й улицы (Малюгиной) в доме, построенном работавшим на заводе «Смычка» дедушкой. В 20-30-е годы это была окраина города, где соорудили холерную больницу (современная ЦГБ), находилось Братское кладбище (на нем хоронили умерших от эпидемии холеры и иных болезней жителей). Рядом с нами располагались ликёроводочный завод, НИИ гигиены и эпидемиологии. Около отмеченных заводов и НИИ в частных домах с большими по нынешним временам земельными участками жили работники этих предприятий. Мой отец – 1905 г. рождения) после окончания школы  приобрел профессию экономиста. Работал он в объединении «Крайживсырье, Управлении заготовок», других структурах Ростова. Читая его трудовую книжку обращаешь внимание на регулярную военную подготовку и переподготовку в довоенные годы у гражданских специалистов. Первое воспоминание об отце связано с поездкой с мамой к отцу в  Аксайские военные лагеря, где он находился на сборах для переменного состава СКВО в должности командира стрелкового взвода. Мама в довоенные годы училась в медицинском институте.  Однако полученные знания в дальнейшем использовала только в семье. До войны и после неё она периодически работала в Ростоблпотребсоюзе, Управлениях заготовок и статистики Ростовской области. После моего появления 1.02.38 г. до 60-х годов, мама полностью посвятила себя семье. Все трудности, связанные с войной, переживания, эмоции испытала мама, основной заботой которой было сохранить сына, как и большинство  наших матерей.

Война для нас началась с 27.06.41 г., когда мы проводили отца в военкомат. Вспоминается большое количество родителей,  матерей и детей, плач и объятья женщин, оптимизм и успокаивающих их призывников. Отца мобилизовали в качестве командира взвода мото-стрелкового полка НКВД. В его трудовой книжке записаны: учебный полк НКВД в г. Свердловске, стрелковый полк Волховского фронта (г. Тихвин), академия им. К.Е.Ворошилова, химбатальон Сталинградского фронта, ранение и Московская дивизия особого назначения, Ленинградский и Центральный фронты, опять ранение, и в 1944 г. он вернулся в Ростов. Где бы отец ни находился, а Ростов не был оккупированным, мы регулярно и часто получали от него теплые с заботливым содержанием треугольники и письма с открытками. Отца особенно беспокоили наше здоровье и материальная сторона жизни. Когда он впервые в 1944 г. постучал в нашу калитку, я его не узнал и не пустил, заставив ждать прихода мамы. Будучи инвалидом (потерял в боях слух и жил со слуховым аппаратом), отец до 1962 г. работал в отделе кадров управлении МВД.

С началом войны город и, прежде всего, вокзал, мост через р. Дон, заводы, интенсивно бомбили немецкие самолеты. С помощью жителей пер. Подбельского около нашего дома перегородили кирпичными сооружениями и противотанковыми ежами. Перед захватом немцами Ростова в ноябре 1941 г. мы уехали в ст-цу Крыловскую на Кубани. Вспоминается массовая эвакуация населения на юг. Дороги были забиты идущими со скромными пожитками людьми, попадались груженные скарбом тачки, телеги, довольно редкие автомашины. Многие, включая нас, уезжали из Ростова на открытых товарных платформах и крышах вагонов. Периодически налетали немецкие самолеты, транспорт останавливался, а люди разбегались, ища укрытия. В станицеце Крыловской нас приютила радушная казачка с детьми, и мы жили с ней одной семьей. Яркие впечатления остались от казачьей части, стоявшей в соседнем центральном парке. Кавалеристы к ребятам хорошо относились: катали на лошадях, подкармливали, доброжелательно шутили, вспоминая свои семьи, детей. Через 8 дней фашистов выгнали из Ростова, и мы вернулись в свой дом, где жила бабушка. Освобождение Ростова было первой большой победой в борьбе с захватчиками, которая показала возможность успешно бить захватчиков, воодушевила население, солдат и офицеров. Более полугода наши войска сдерживали фашистские полчища с армадой танков и другой военной техники, рвавшихся на Кавказ и Волгу.

Ростов был важным стратегическим городом, стоящим на пути захватчиков к продовольствию Дона, Кубани и Ставрополья, нефти Дагестана и Азербайджана, к захвату всего Кавказа и Сталинграда. Сюда направлялись лучшие фашистские войска и здесь шли жесточайшие бои. Наши войска долго сдерживали врага, проявляя чудеса героизма. В известном художественном фильме показан подвиг Подольских курсантов в Подмосковье. Подобный героизм имел место и на Донской земле, когда для защиты города от врага послали курсантов Ростовского артиллерийского училища, и почти все они остались в степи между нашим городом и Таганрогом. Перед захватом немцами города в июле 1942 г. улицы, переправы через Дон опять заполнились беженцами, отступающими войсками.

Мы не успели уехать и в полной мере ощутили на себе все тягости жизни в оккупированном городе. Во время постоянных бомбежек и обстрелов мы прятались в погребе, где иногда проводили по несколько суток, слушая интенсивную канонаду из всех видов оружия. Ночью, когда мама иногда открывала крышку погреба, я видел светлое небо от горящего спирта на соседнем Ликероводочном заводе, а днем — дым пылающих зданий, целых кварталов. Несколько раз взрывали стоящие на путях в Рабочем городке и на Ростов-Товарной эшелоны с боеприпасами. Ночное небо над всем городом часами озарялось разлетающимися светящимися фейерверками бомб, снарядов. Один из осколков в десятки килограммов упал на крышку погреба и сильно её прогнул. Несколько раз бомбы падали рядом с домом. Одна из них попала в булыжную мостовую просп. Подбельского и дом лишился стекол и рам, другая – угодила в земляную дорогу на ул. Малюгиной, сделав огромную воронку, а мы вместе с домом высоко подпрыгнули. Подобные явления были нередкими для всего нашего района, к ним привыкали и матери радовались, что остались с детьми живыми. Трудно было видеть после захвата фашистами города колонны окровавленных, избитых, измученных пленных красноармейцев, идущих по Буденновскому и Ворошиловскому, помогая друг другу, поддерживая раненых. Кровью обливались сердца стоящих на тротуарах стариков, матерей, жен и невест, вспоминающих своих воюющих мужчин.

Невозможно описать всю жизнь оставшихся в оккупированном городе стариков,  женщин, детей. Ранее существовавшие порядки, нормы общественной жизни были разрушены, оккупационные не приживались. Деньги, работа, многое другое у населения отсутствовали. Захватчики считали себя хозяевами всего, на ростовчан смотрели как на бесправный обслуживающий персонал. В нашем доме периодически останавливались немецкие офицеры, солдаты, а мы с мамой ютились в подсобном помещении. Среди оккупантов были разные люди: от относительно нормальных до типичных нацистов. Я периодически сталкивался с ними, когда самовольно забегал в дом. Запомнилось, как они периодически ели мед со сливочным маслом из нашего таза, смеялись, зло шутили, а я с горящими глазами и текущей слюной, стоя недалеко, вспоминал кубанских казаков в станице Крыловской. В одном из наших походов с мамой по городу, на площади около Госбанка меня испугал вид бородатых и усатых, в высоких черных шапках румын, варивших на кострах в огромных котлах себе еду. На обратном пути, проходя по просп. Ворошиловскому мимо огражденного веревкой входа в гестапо (сейчас отдел полиции № 3 Кировского района), я выскользнул из руки мамы, поднырнул под веревку и оказался в руках здорового, стоящего у входа, гестаповца. Он поднял меня за шиворот и понес к дверям. Маме слезами и мольбами обошлась моя выходка, чтобы меня не занесли в двери, из которых неблагонадежные для немцев люди, евреи уже не выходили.

Хуже немцев были полицаи и прислужники фашистов.  Стараясь угодить новой власти, они нередко становились более жестокими, мстительными, чем фашисты. Эти примитивные и подлые люди, знавшие и часто по каким-то мелочным причинам (зависти, обиды, самолюбования, др.) ненавидящие соседей и знакомых, получив вседозволенность от души издевались над ними или предавали. К сожалению, эта грязная «пена» всегда бывает в обществе, но наиболее ярко проявляется в наиболее трудные периоды его жизни. Неудивительно, что после войны население их ненавидело больше немцев. Конвоируемых пленных немцев женщины нередко жалели и подкармливали, то предателей старались избить и убить. Когда после освобождения Кубани в Краснодаре прошли первые открытые суды над ними, милиция строго охраняла осуждаемых, т.к. население  стремилось их растерзать. Это отношение к ним сохранялось долго и не забывалось. В 1959 г. мы студенты приехали на практику в отдаленный пос. Маныч, находящийся на границе с Калмыкией. В поселке жил пожилой мужчина, служивший при немцах полицаем. Об этом знало население. Оно презирало его и жил он изгоем, одиночкой.

Во время войны, как и в другие трудные для страны годы, обычными были грабежи,  воровство, насилия, убийства и другие негативы общества. При мне на Старом базаре жители города убили продавца холодца, в котором покупатели обнаружили фаланги детских пальцев. Рядом с нами жили брат и сестра 14-16 лет. Периодически у них собирались члены банды Колесникова, которая была известна всей Нахаловке, соседних районов своей жестокостью. Их грабежи обычно заканчивались увечьями и смертями, причем убивали людей утюгами, топорами и другими попавшимися под руку предметами. Мама их знала, как и они её, поэтому нас они обычно не трогали. Лишь иногда по вечерам во время пьянок некоторые заходили к нам во двор и пытались заговорить. Так как мы жили вдвоем, маме приходилось все время быть готовой к этим непрошенным «гостям». У этой и большинства других банд был достойный конец. После освобождения в Ростове стали устанавливать правопорядок, банду арестовали и в 1945 г. всю её, более 15 человек, расстреляли. Уцелели принимавшие их наши соседи – сестра, оставшаяся в этом доме, и брат, которого посадили на длительный срок. Вернувшись из мест заключения, брат уехал в г. Шахты, стал передовым и уважаемым шахтером, героем труда.

Трагично ростовчане переживали отправку молодых девчат в Германию. Многие из них не вернулись домой. Часть погибла, некоторые после освобождения вышли замуж и остались в Европе, другие вернулись в Ростов, но это отложило отпечаток на их дальнейшую жизнь. Наша соседка, отличавшаяся стройностью и красотой, закончившая в 1941 г. 10-й класс с золотой медалью, была отправлена в Германию и вернулась в 45-ом к матери с поврежденной психикой. Через несколько лет она стала буйно помешанной пациенткой психиатрической больницы и, в конце концов, ушла из жизни.

Понятно, что горожане негативно относились к оккупантам и при возможности старались им это показать. Были оставленные нашей властью подпольщики, не успевшие отступить красноармейцы, коммунисты, масса недовольных жителей. Активно боролись с фашистами партизанские отряды и группы сопротивления. Много неприятностей немцам доставляли мальчишки старшего возраста. Слышал я из разговоров женщин об издевательствах немцев над жителями и их гибели, о расстрелах в Змеёвской балке и в Нахичевани, о похороненных в парке около Багатяновской тюрьмы заключенных, о братских могилах наших защитников в Кумжинской роще и многих других местах. Брата отца, который не смог эвакуироваться, и жил за железнодорожным вокзалом, немцы расстреляли. После ночного рейда партизан, скрывавшихся в донской пойме около станицы Гниловской, немцы выгнали из домов всех мужчин района, включая несовершеннолетних ребят, и расстреляли на железнодорожных путях. Мы с мамой были около этой груды тел, в которой наш родственник находился сверху. Убирать трупы не разрешалось.

Одной из наиболее трудных проблем, прежде всего, матерей была пища. Денег, запасов у населения не было. В период оккупации и после освобождения города процветали рынки, толкучки. Самой дешевой и доступной была рыба (осетровые, сазан, лещ, тарань и т.д.). Она спасала донское население, но не было хлеба, сахара, масла. Многие женщины на открытых платформах, крышах вагонов поездов, другом транспорте добирались до различных селений области, Кубани, чтобы обменять вещи на продовольствие. Несколько раз и я участвовал в таких поездках с мамой. Запомнился случай, когда в кубанской станице продавец, увидев на руке мамы обручальное кольцо, предложил поменять его на мешок муки. Мама отказалась. Многие годы оно лежало у меня, а в последние годы я передал его внучке, как память о маме и том времени.

В период оккупации и послевоенные годы у ростовчан хорошо проявились   доброжелательность, взаимопомощь и коллективизм.  Эти генетические особенности нашего населения, его духовность помогали пережить трудные времена. Женщины с детьми, редкие старики минимум в радиусе нескольких кварталов знали друг друга, ежедневно общались и жили одной большой семьей. Они делились между собой хлебом и другими продуктами, лекарствами, инструментами, другими необходимыми вещами; помогали в присмотре за детьми и их воспитании, в мелком ремонте и других моментах жизни. Важными источниками пищи были плодовые деревья и кустарники, которые росли во дворах и на улицах. Женщины пытались выращивать картошку, овощи, лекарственные культуры, а курящие – табак. В довоенные годы дедушка во дворе построил колодец, в который с крыши дома во время осадков стекала вода. Этой водой пользовались все соседи, т.к. колонки не работали. Мама приобрела козу, которая снабжала меня молочной пищей, а часть передавала соседским детям. Все следили за событиями на фронте, о которых узнавали друг от друга, а после освобождения города и по письмам воевавших отцов, мужей и других родственников. С волнениями ждали эти письма и их боялись. Содержание писем обычно было доступным большинству соседей. Радовались, если даже они приходили из госпиталей, куда периодически попадало большинство воевавших на фронте. В отдельные дома приходили и трагические известия, которые переживались также всеми соседями.

После освобождения 14 февраля 1943 г. Ростов представлял страшное зрелище. Его включают в десятку наиболее разрушенных городов страны. Почти все многоэтажные и значительная часть одноэтажных домов были разрушены, от железнодорожного вокзала, многих заводов, фабрик и иных предприятий остались руины. Улицы покрывали обломки зданий и другой мусор, встречалась брошенная военная и гражданская техника. Танки, зенитки, минометы, пушки свезли в городской сад, где с ней знакомилось население, а мальчишки обследовали её более детально. На месте современного Донского государственного технического университета и студенческого парка была роща, где от воинских частей осталось большое количество оружия, патронов, снарядов. Мы с отцом приходили сюда за дровами для топки печки, которые увозили на тачке. Это место привлекало мальчишек, собиравших патроны, снаряды, пистолеты. Брошенное оружие и боеприпасы встречалось во многих местах. Отступая, фашисты разбрасывали в городе игрушки и вещи (куклы, сумки, кошельки и др.) с взрывателями, которые в руках взявшего их человека взрывались. Статистика погибших и пораненных от этих «игрушек» жителей и, прежде всего, мальчишек мне неизвестна, но их было много. Мой сосед по столу (парте) в школе № 2 потерял от взрыва запала пальцы на руке. Мальчишки оставались беспокойными детьми. Купаясь в бомбовой воронке, я сильно порезал стеклом колено. Это заставило маму три недели носить меня на руках в военный госпиталь, в 4-х кварталах от нашего дома. Мы любили встречать и провожать воинские поезда. Вместе с матерями радовались эшелонам с возвращающимися с войны солдатами. Повсюду встречались нищие, просящие милостыню, в основном, еду. Воровали хлеб, пирожки, конфеты и другие продукты. На Старом базаре, вокзале, улицах было много цыган, таборами живших за Доном.

На улицах появились приезжающие в отпуск и командированные мужчины в военной форме с орденами и медалями. Они обычно были бравыми и энергичными, в полной мере познавшие горечь поражений и радость побед. Не меньше встречалось инвалидов с костылями, без ног на колясках, без рук. Ростовчане всем были рады. Дети ходили в перешитой матерями одежде взрослых, гордились передаваемыми отцами сапогами и военными сумками. Появлялись продуктовые магазины. За хлебом меня посылали в 5 часов утра в ларек при хлебокомбинате (рядом с Госбанком), где приходилось отстаивать длинные очереди и получать его до 1947 г. по карточкам. Сложности у населения были с жильем, деньгами, продуктами и многим другим. На ул. Ткачевского (Университетский) во дворе с 4 хозяевами на месте разрушенного сарая отцу выделили участок. Он построил небольшой дом, где мы и жили многие годы. Интересы сына к животным, природе, путешествиям родители поддерживали. В доме у нас жили аквариумные рыбки, чижи и щеглы, голуби, кролики и другие животные. Периодически мы с отцом ходили на рыбалки. Несколько раз посещали Ковш, между Доном и элеватором, где находилось  большое количество полузатонувших барж, пароходов. В чистой воде их трюмов плавали крупные щуки и иные рыбы, а мы, кидая крючки с наживкой, пытались их поймать. Брал меня отец и в свои служебные командировки. Запомнились поездки на строящееся Цимлянское водохранилище. В 1955 г. мы были в Новочеркасске на проводах последних пленных немцев (старшего офицерского состава и эсесовцев) в Германию. В 3.00 час. их посадили в пассажирский состав, который без остановок проследовал до Германии. Многие события тех времен вошли в историю.

Жизнь была трудной, но созидательной и интересной. Власти вместе с женщинами, инвалидами, а позднее — вернувшимися с войны солдатами налаживали в городе порядок и нормальную жизнь, восстанавливали заводы, фабрики, жилье, различные организации. Все ростовчане, включая вернувшихся с войны, немецкого рабства и лагерей, в течение короткого срока (7-10 дней) должны были устроиться на любую работу. В восстановлении города участвовали и пленные немцы. Люди соскучились по мирному труду, у них сохранялись чувства коллективизма, взаимопомощи, сострадания. Труд был созидательным, население верило властям, видело наглядные результаты своей деятельности и активно участвовало в формировании нормальной жизни. Восстанавливалось производство, заработали школы и вузы, расширялся ассортимент продуктов, были отменены карточки, ежегодно снижались цены на товары и т.д. Все это дало возможность уже в 50-е годы восстановить разрушенное хозяйство. После 1953 г. город потерял «славу Ростова папы», сооружались г. Волгодонск, Цимлянское водохранилище, область начала покрываться сетью каналов и лесополос, и т.п. Поколение войны, к которому относился и мой отец, их дети строили новую страну.

Участвовавшему в Великой Отечественной войне населению дорого достались Победа, дальнейшее развитие нашей страны, благополучие последующих поколений. Воевавшие отцы на фронтах, женщины, старики и дети, обеспечивающие победу в тылу, сохраняющие семейные очаги матери вспоминали войну, как страшное бедствие, и старались о ней не говорить. Их основное пожелание, высказываемое во время застолья, встреч, праздников – чтобы не было войны. Страна утратила огромные созданные трудом миллионов людей промышленные и другие ресурсы, потеряла 27 млн. людей, получила неисчисляемое количество физических, психических и других инвалидов и т.д., и т.п. Многие выжившие не прожили отведенный им биологический возраст. Мой отец и мама ушли из жизни в 64 года. Я не воевал, но мне лет до 50 часто снились фашисты, жулики и связанные с ними события.  Поколения, выигравшие войну, сохранили страну и её природные богатства, нас, чистое небо и мирную жизнь населения. Мы обязаны их помнить и уважать, гордиться своими предками, стремиться реализовать мечты, за которые они воевали».